увеличить

 Ещё несколько лет назад отечественные специалисты не слишком верили в большое спортивное будущее велогонщика Асана Базаева. Признавая, что парень весьма одарен, откровенно говорили, что лень и разгильдяйство его погубят. Они ошибались. Отъездив два сезона в первом профессиональном казахстанском клубе «Капек», Асан подписал контракт с «Астаной» и на первом же этапе первой гонки только созданной команды — девятидневном «Туре Германии» — сенсационно выиграл финишный спринт в очень именитой компании. Затем женился и сейчас уже без всяких оговорок считается одним из наших наиболее перспективных молодых гонщиков.

Между первым сбором «Астаны» на Канарских островах и презентационной поездкой в родную столицу у Асана Базаева было три относительно свободных дня, которые он провел в Ницце, где снимает отдельную квартиру. Там его и застал наш телефонный звонок:

— Асан, минувший сезон у вас прошел без ярких всплесков, но здесь, в Казахстане, нам постоянно говорили о вашем профессиональном росте и больших перспективах. Как считаете сами?

— В этом году у меня с самого начала не получилось нормально подготовиться к сезону. Были проблемы с визой, и на велосипед я сел только в конце января. Но в целом доволен. Считаю, что нормально выступил на чемпионате мира, заняв четырнадцатое место. Полностью раскрыть себя я рассчитываю в следующем году. Настраиваюсь на классические гонки, и, думаю, что­то должно получиться.

— Ваше отношение к своему предпоследнему месту в генеральной классификации испанской «Вуэльты»…

— Там трудно было себя показать. В команде ехали два лидера. Перед остальными была поставлена задача работать на Контадора и Лейфаймера. Не было никакой возможности хоть как­то проявить себя в групповом спринте на равнинных этапах. Я выполнял свои задачи первые 100–150 километров — догнать, развести, подвезти воды. А последние 20–30 километров уже сознательно «сливал», чтобы успеть восстановить силы к следующему этапу, чтобы команде была польза от меня. Если после своей работы ещё и до самого финиша «упираться», организм не выдержит.

— А в глубине души было желание хоть что­то сделать самому?

— У нас был человек, который идет на победу, а в таких случаях ничьи личные амбиции в счет уже не берутся. Иногда бывает иначе. Максим Иглин-ский (он до «Астаны» выступал в итальянском «Милраме») рассказывал, что там у него руки были полностью развязаны. Он работал сам на себя, считался основным гонщиком. У нас на «Джиро» на первых этапах была подобная ситуация. Контадор приехал в не очень хорошей форме. Не знал, идет он на победу или нет. И поначалу мы были предоставлены сами себе. Я участвовал в групповом спринте, был четвертым­пятым. Максим уезжал в отрыв, финишировал пятым. Там желания были. А на «Вуэльте» ещё до старта Йохан Брюнель провел собрание и сказал, что все работают на Контадора и Лейфаймера. Никакого спринта, никаких отрывов. Сидим, прикрываем. Всегда рядом. Все. Точка.

— Брюнель считается лучшим менеджером и виртуозным дипломатом. Как непосредственно с ним работается?

— Он очень жесткий человек. Всегда ставит четкие, конкретные задачи. Компромиссы не допускаются. Спорить бесполезно. На «Джиро» сначала он дал нам свободу. А когда стало понятно, что Контадор может выиграть, отрядил работать на него. И все личные амбиции тут же закончились.

— Неповиновения в команде случаются?

— Это бессмысленно. У нас же профессиональный спорт. Он тем и отличается, что никто ни за кем не следит, никто никого не уговаривает. Вне соревнований тренер пишет тебе план работы. Дальше ты сам решаешь, выполнять его полностью, частично или не выполнять вообще. Так же и на гонке. Тебе дают задание. Если ты его не выполнил, из команды тут же, конечно, не уволят. Но и надеяться на продолжение контракта уже не придется. Кроме того, тебя не поймут товарищи по команде, ты обзаведешься репутацией амбициозного гонщика, который не хочет помогать другим. Об этом быстро узнают все агенты и менеджеры. И у тебя возникнут серьезные проблемы с дальнейшим трудоустройством.

— Как складываются отношения с Армстронгом, Контадором, другими звездами?

— У нас очень дружная, слаженная команда. Все ребята достаточно скромные, все делают свою работу, все общаются. Основной язык — английский. Есть, конечно, предпочтения. У испанцев — своя компания, мы, русскоязычные, больше держимся друг за друга, швейцарцы и немцы — между собой. Но когда встает вопрос о командной тактике, все объединяются. Нет никаких барьеров, пренебрежения, национализма.

— Вы про Армстронга не сказали.

— Чувствуется, что это человек другого уровня. Он выиграл семь гонок «Тур де Франс», знает себе цену. С ним разговор получается несколько иным, чем с другими ребятами. По душам мы не болтали.

— Мировая пресса уже второй месяц смакует лидерское противостояние Армстронга и Контадора. Что на самом деле происходит внутри команды?

— В большей степени этот конфликт раздут искусственно. Ну да, Контадор не слишком обрадовался, когда узнал, что Армстронг собирается в «Астану». У Армстронга тоже остались свои амбиции. Он привык быть лидером и не сомневается, что силен, как прежде. Только гонки все рассудят. Пока первым колесом на «Тур де Франс» идет Контадор.

— Общаетесь с Александром Винокуровым?

— Вот только сегодня его видел. Он очень хочет гонять дальше. Надеется, что все­таки удастся решить вопрос с Международной федерацией. Он очень сильный человек, оптимист. Готов бороться, сколько потребуется. Все наши ребята его полностью поддерживают.

— Вопрос, конечно, не по адресу, но хотелось бы услышать ваше мнение: что произойдет, если к Армстронгу, Контадору, Клодену и Лейфаймеру добавится ещё один лидер — Александр Винокуров?

— Если он придет, я думаю, что тогда все будут работать на Саню. Поэтому, мне кажется, все немножко боятся его прихода. И для Йохана Брюнеля это будет непросто. Но ведь команда у нас казахская, и если придет Винокуров, главным должен стать он. Ведь «Астана» специально для него и создавалась.

— Винокуров всегда говорил, что мечтает выиграть «Тур де Франс». О каких результатах в велоспорте мечтаете вы?

— Гранд-туры — это точно не мой конек. Я бы хотел стать гонщиком плана Паоло Беттини. Успешно ездить классические гонки и не очень большие многодневки, такие, как «Париж — Ницца» или «Тиррано — Адриатика». Хочется максимально раскрыться. Но если говорить о конкретной гонке, то мечтаю выиграть «Милан — Сан-Ремо». Очень престижная однодневка для спринтеров.

— В будущем планируете перевезти семью в Европу?

— Моя жена сейчас в Казахстане. Четыре месяца назад у нас родился сын. Длинные перелеты им пока нежелательны. Мы рассчитываем, что весной она приедет ко мне в гости месяца на три. А вообще… В Европе я работаю. Но цели остаться здесь навсегда перед собой не ставлю. В моих дальнейших планах — после окончания спортивной карьеры вернуться на родину.

Все Новости